Это был противотанковый автомат Калашникова. С тем же принципом: просто, грубо, работает.

Армии приняли его как средство поддержки. Но революция произошла не в строю, а вне строя. В Афганистане моджахеды с РПГ останавливали колонны БМП. В Чечне из подвалов подбивали Т-80. В Ираке из окон выбивали «Брэдли». В Сирии он стал личным артиллерийским орудием бойца без звания. РПГ-7 легко маскировался под любой контекст.

На поле боя XXI века, где у одной стороны — спутник, а у другой — мопед и мешок, РПГ берет на себя роль истинного уравнивателя. Его можно носить одному. Его можно спрятать под курткой. Его можно запустить из толпы. Это не пусковая установка — это право бедного вести войну. И это не фигура речи. Во Вьетнаме РПГ-7 стал кошмаром американских «Хьюи» и лёгких танков. В Афгане он был смертельным для конвоев. В Могадишо он сбил «Чёрный ястреб» — и изменил всю стратегию городского боя. Ни одно другое оружие не сбрасывало с неба вертолёт, поджигало танк и проламывало стену — из одной трубы.

Запад пытался ответить: LAW, AT4, Carl Gustaf. Всё хорошо — но не в африканской деревне, где нет логистики, и не в пакистанских горах, где боекомплект тащат на себе. У РПГ было одно преимущество: он не умирал. Не ржавел, не ломался, не заклинивал. Старые модели 1960-х до сих пор в бою — в Йемене, в Мали, в Дарфуре.

РПГ породил целую культуру. Его силуэт — на флагах повстанцев. Его образ — в сотнях шевронов, мемов, фильмов. Это оружие не требует идеологии. Оно работает по геометрии: пуск, дуга, попадание. Он стал главным антиброневым аргументом для всех, у кого нет армии, но есть враг. В Сирии РПГ использовали в шахтах, в тоннелях, по укреплениям. В Ливии он стал орудием карманной артиллерии на пикапах. В Сомали он передавался по наследству.

Но не стоит заблуждаться: РПГ — не примитив. Это продуманная инженерия. Его боеприпасы дорабатывались десятилетиями: тандемные ПГ-7ВР, снаряды со стабилизаторами, бронебойные с комбинированными взрывателями. Прицельные комплексы, оптика, лазерные дальномеры — всё появилось, но сама труба осталась. Советская инженерия: не менять то, что и так работает.

Сегодня РПГ остаётся на вооружении 80 стран. Выпущено более 9 миллионов экземпляров. Он пережил своего создателя, свою страну и половину танков, против которых создавался. Он стал символом того, что в войне не побеждает технология — побеждает наличие.

Порой ослу нужна морковка,
Чтоб он не пятился, а брел –
Так для любви нужна зубровка,
Будь даже ты в любви орел.

Зазвавши дорогую гостью,
Себе ты кажешься ослом –
Как будто подавившись костью,
Она застыла за столом.

Она, надменно сдвинув бровки,
Сидит в молчании сперва –
Необходим стакан зубровки,
Чтоб ей припомнились слова.

И тут уже зевать не надо –
Тут только успевай кивать
И, не сводя с любимой взгляда,
В стакан зубровки подливать.

Ведь обходительность зубровка
Любым мужланам придает;
Она закручивает ловко
Любой глупейший анекдот.

Она подарит старикану
Наружность молодца в соку,
Ум Ломоносова – болвану
И стать – любому мозгляку.

От уговоров и воззваний
Позволит к делу приступить
И сладострастных осязаний
Язык живой употребить.

Возможна лишь одна заминка –
Не всё годится для стола;
Следи, чтоб непременно в Минске
Зубровка сделана была.

А если так – тогда не мешкай,
Скорей любимую зови,
Чтоб зубр могучий беловежский
Смёл все препоны для любви.