– Класть в окрошку колбасу – это, знаете ли, кощунство, – Нотченко стряхнул пепел и отхлебнул кофе.

– Николай, вы пижон, – Ольгина сделала маленький глоток из большой белой кружки, – на мне газета и семья. Если я буду готовить окрошку по вашим правилам, институт не прочитает ни передовицы, ни новостей из филиалов, а муж и дети останутся без ласки и любви.

– Тогда, простите, нечего называть окрошкой ту бурду, которую вы делаете наспех… Ещё и на покупном квасе. – Инженер Нотченко махнул рукой и стал энергично гасить окурок в казенной пепельнице из серой жести.

– Вы, Киберман, заблуждаетесь по поводу наших украинских коллег. Сделать они, конечно, сделают, но косяки исправлять нам, – Свинстунов погрозил Киберману пальцем, из его массивной трубки густо валил дым.

– Извините, Свинстунов, но я больше ничего за ними переделывать не буду, – ответил Киберман и, повернувшись к Вадкоридзе, спросил.

- Вадик, вы вчера футбол смотрели?

В этот момент дверь распахнулась, и в курилку вошли двое.

– Знакомьтесь, коллеги, наш новый стажер – Хачик Чифирян. Взят на должность техника-испытателя. – Обратился к присутствующим инженер-конструктор Дыкобразов.

– Здравствуйте, – Чифирян обвел взглядом собравшихся и несколько раз кивнул курчавой головой.

– Привет, привет, мудаки и ебососы, – вслед за стажером и конструктором в курилку вбежал инженер отдела снабжения Крупский.

Присутствующие посмотрели на Крупского и немедленно надели очки. Очки были сделаны из толстой черной пластмассы и по виду почти не отличались от обычных, солнечных, только на их дужках были расположены кнопки, по две с каждой стороны.

– А в окрошку надо класть говно! – громко крикнул Крупский в сторону Ольгиной и, повернувшись к Свинстунову, добавил, – А ты, мудак криворукий, если что способен переделать, то переделай себе голову, вечно хуйню порешь.

– Окрошка – это процесс, Александра Францевна, – как ни в чем не бывало, обратился Свинстунов к Ольгиной. – Здесь я товарища Нотченко полностью поддерживаю.

– Да, знаете ли, в жаркий летний день, когда солнце клонится к закату, да под рюмочку моего продукта… – Вступивший в разговор Максюта причмокнул губами и вздохнул.

– Лично я, когда употребляю окрошку, то не пью… меньше трех стаканов… – Свинстунов рассмеялся и похлопал Нотченко по плечу.

– Срань запойная! – звонко выкрикнул Крупский, а ты – дура заполошная, – повернулся он к Ольгиной.

Чифирян смотрел на происходящее круглыми от удивления глазами.

– Вы, Хачик, не обращайте внимания – когда у вас закончится испытательный срок, вам тоже выдадут очки Ебрильцева, – Дыкобразов снял свои очки и протянул Чифиряну.

Хачик надел очки и посмотрел на Крупского. В его ушах раздался неприличный звук, как будто кто-то громко испортил воздух, и Крупский растворился в воздухе. Был слышен только его визгливый голос, но затем что-то мелодично звякнуло, и голос тоже исчез. На месте Крупского была пустота. Зато остальных он видел и слышал так же хорошо, как раньше.

– Футбол был так себе, – говорил Вадкоридзе Киберману, – но Торпедо ещё свое возьмет.

– Ваши передовицы, Сашенька, я всегда жду с нетерпением, – говорил галантный Нотченко, целуя пальцы Ольгиной.

Чифирян снял очки. Соткавшийся из воздуха Крупский кричал, лицо его было красным.

– Товарищ Дыкобразов, что это? – Хачик потрясенно смотрел на Дыкобразова.

– Очки Ебрильцева. – Дыкобразов забрал очки у Чифиряна. – Ебрильцев – это наш главный инженер, гений технической мысли. Очень давно, когда он работал в оборонном КБ, с ним случилось несчастье – он полностью ослеп. Причиной было сильнейшее нервное расстройство, врачи были бессильны. Тогда он решил сконструировать очки, которые бы вернули ему зрение. Увы, эту задачу он пока не решил, так и работает – слепым. Его квалификации и таланта вполне хватает для уровня нашего Газгольдера, но зато в процессе поиска решения он сконструировал вот это, – Протонов постучал по дужке своих очков.

Дверь в курилку снова открылась, и на пороге возник Дятлов, работавший в институте агентом по снабжению и пожарной безопасности.

– Здорово, очкарики! – крикнул он и поставил на пол рядом с собой огромную магнитолу. Затем щелкнул кнопкой и выкрутил ручку громкости до предела.

Моя бабушка курит трубку,

Чёрный-пречёрный табак,

Моя бабушка курит трубку

В суровый моряцкий затяг.

Пронзительно закричал из динамиков Игорь Иванович Сукачев.

Присутствующие повернулись к Дятлову и нажали на кнопки своих очков. Затем отвернулись и продолжили беседу.

– Что, этот тоже не виден? – прокричал на ухо Дыкобразову Хачик.

– Зависит от настройки – можно просто выключить звук. Надо навести очки на объект и с помощью кнопки просто выбрать нужный режим. – Ответил Дыкобразов. – Вы потерпите, Чифирян. Испытательный срок всего три месяца. – Он улыбнулся Хачику, а затем обратился ко всем сразу.

– Коллеги, перерыв закончен, пойдёмте работать!