- Что-то ещё хотите мне сообщить? Давайте, я же вижу. – Президент кивнул головой.
- Владимир Владимирович, я знаю, вы этого не любите… Даже очень не любите, но я только из интересов государства. Честное слово. Честное слово, ничего личного. — Песков сделал крохотную паузу и протянул главе государства лист бумаги с текстом.
Президент вздохнул и принялся читать. Прочитав, поднял глаза на помощника. Потом посмотрел на календарь.
- Вы это серьезно? Сегодня не 1 апреля. У вас когда очередной отпуск?
- Владимир Владимирович, как всегда, в одно время с вашим.
- Идите, и скажите Антону, что я предоставил вам внеочередной отпуск. Прямо с завтрашнего дня.
- Спасибо, Владимир Владимирович, слушаюсь. Только этот человек, — пресс-секретарь кивнул на лист бумаги, — практически никогда не ошибается.
Когда помощник вышел, президент покачал головой и ещё раз перечитал последний абзац.
«Таким образом, год желтой собаки и близость траектории Урана к положению Овна создает беспрецедентную угрозу стране, находящейся под знаком Водолея. Единственной возможностью избежать угрозы является принесение сакральной жертвы в условиях максимальной публичности. Объект жертвоприношения должен быть широко известен, а его торжественное умерщвление должно быть встречено подданными государства максимально одобрительно. Жертва должна быть принесена в этом цикле, до истечения действия знака Стрельца».
Зазвонил телефон внутренней связи. Президент нажал на кнопку селектора.
- Владимир Владимирович, его святейшество просит срочно принять, — раздался в трубке голос главы администрации. – Очень взволнован, говорит, что дело огромной государственной важности. Не терпящее, так сказать, отлагательств.
Президент удивился и снова посмотрел на календарь. Никогда раньше Патриарх не просил экстренной встречи.
- Да что там у него случилось?
- Не рассказывает, говорит, только при личной встрече. И это… Голос у него дрожит.
- Зовите, — кивнул президент. Нехорошее предчувствие подступало к его сердцу медленно, но неотвратимо как вода во время наводнения.
Патриарх появился быстро, будто стоял у дверей кабинета и только дожидался приглашения.
- Господин президент, Владимир Владимирович, Володя… — Быстро, как будто боясь не успеть, заговорил патриарх. – Сегодня утром из семи монастырей, практически одновременно, получены верные сведения о видениях святых старцев. Все они говорят об одном – нас ожидает страшное. Червь да съест нам наши сердца. Увидели семь старцев в семи монастырях в одну ночь один и тот же сон: снилось им, будто келейная икона Бога Саваофа излучает ослепительный свет, а рядом в комнате стоят семь преставившихся отцов церкви нашей – Алексий и Алексий, Пимен, Сергий, Тихон, Адриан и Иоаким.
Надобно бы войти в келью, но как будто нет у них сил шагнуть в неземное сияние. Но все же вошли. Глядят, а отцы читают какую-то книгу.
Поворачивают листы и громко произносят: «Рим, Троя, Египет, Россия, Библия...», «Рим, Троя, Египет, Россия, Библия...», «Рим, Троя, Египет, Россия, Библия...». А слова их как будто пение, и пение словно бы заупокойное.
Президент слушал внимательно. Лицо патриарха было бледным.
- Старцы объясняют сон так: Господь Вседержитель открыл судьбы мира. Во времена Рождества Христова Рим был столицей земной, но впоследствии уклонился от истины и подвергся отвержению. Древняя Троя и Древний Египет тоже были наказаны за гордость: первая — разорением, вторая — различными казнями и потоплением фараона с воинством. Больше ни одного государства не названо, сразу после России следует слово «Библия».
Значит, если в России не услышат послание, то из-за презрения сего Знака Господня неминуемо должно последовать конечное исполнение того, что сказано в конце Библии, то есть в Апокалипсисе. Проще говоря, господин президент, если не исполним, конец.
- А что надо исполнить-то? – Спросил президент.
Патриарх перевел дух и продолжил.
- Сразу за первым видением было старцам и второе. Увидели они земную казнь воплощенного в одном человеке вселенского зла, общее покаяние и общую же радость и единение.
- Не понял. Что значит земная казнь? – Спросил президент.
- Полагают старцы, что обычная казнь, умерщвление. И чтобы принародно. – Быстро ответил патриарх и отвел глаза.
- То есть как это умерщвление? Расстрелять что ли кого-нибудь?
- Почему расстрелять? Можно главу отсечь, или ещё как-нибудь… — Смущенно пожал плечами святейший. – Но только наказан должен быть очень нехороший человек, и чтобы обязательно принародно. Тогда благодать снизойдёт и удастся избежать гибели мира сего.
- Ваше святейшество, но ведь вы лучше меня знаете, что не по-христиански это, не по православному обычаю.
- Господь знак даёт, значит по-христиански. Старцы говорят, что до Рождества успеть надо.
Президент сел в кресло, закрыл глаза и обхватил голову руками.
- Ступайте ваше святейшество, я должен подумать.

***

- В общем, шаман так и сказал: удавить или повесить. В крайнем случае, утопить. — Министр обороны очень серьезно глядел на президента.
- И чтобы принародно? И чтобы прощения попросил? – Спросил президент.
- А вы откуда знаете?
- Были уже сигналы. Тут перед тобой Бортников заходил, передал заключение медиумов из особого отдела ФСБ.
- Так выходит сходится!? Сразу из двух независимых источников?
- Уже из семи. Патрушев ещё был и Фрадков. Тоже по своим каналам получили аналогичную информацию. Женщине ещё одной сон такой же приснился. Мне кое-что примерещилось, плюс патриарх и астролог Пескова, значит семь. И все говорят, что сделать это надо в ближайшее время. Твой шаман сроки называл?
Министр задумался.
- Охренеть… Прошу простить, я хотел сказать: с ума сойти можно. Он что-то говорил о двух лунах… – Почему-то шепотом произнес Шойгу.
Президент нажал кнопку селекторной связи.
- Антон, собери сегодня в семь внеочередное заседание совбеза и патриарха туда пригласи. В прессу не надо. И вот ещё, прямо сейчас давай ко мне Кириенко и начальника управления по внутренней политике.

***

- Коллеги, на этом, внеочередном заседании, мы должны принять решение. Хочу, чтобы оно было единодушным. – Путин медленно обвёл взглядом собравшихся. – Решение будет непростым, как и сам повод. Теперь прочтите подготовленную записку.
Члены Совбеза принялись читать документы. Первым чтение закончил Лавров. Он поднял глаза и стал внимательно всматриваться в президента.
- Не беспокойтесь, Сергей Викторович, — понимающе кивнул Владимир Владимирович. – Моя первая реакция была такой же. Пескова чуть в отпуск не отправил.
В комнате раздались всхлипы. Это плакала Матвиенко.
- Владимир Владимирович, а точно нельзя без этого... Без умерщвления? Ну, наказать как-то, оштрафовать... – спросила глава верхней палаты парламента и высморкалась.
- Нельзя, это не обсуждается. Решение надо принять не об этом.
- Способ умерщвления будем выбирать? – Спросил Патрушев и его губы изогнулись в улыбке, но глаза оставались холодными и совершенно беспощадными.
- Нет, сначала главный вопрос. – Президент выдержал паузу, а потом спросил. – Кого казнить будем, товарищи?
В комнате воцарилось молчание.
- Я так понимаю, — Шойгу кивнул на документы, — чужих нельзя? Своего надо?
- Своего, реально виноватого, всеми нелюбимого. – Терпеливо пояснил президент.
- Хорошо бы, чтобы покаялся ещё принародно… Прощения попросил, — добавил патриарх.
- Может посмотреть среди тех, кто побогаче, кто за границей живёт? – Предложил Шойгу.
- Горбачёв бы подошёл, — задумчиво сказал Медведев.
- Он не наш. – Мгновенно возразил президент.
- Как это не наш?
- Давно уже не наш. Очень давно. Подробности сообщить не могу.
- Тогда может из оппозиции кого? — Предложил Бортников.
Собравшиеся замахали руками.
- Плохого клоуна увольняют, казнить слишком много чести, — выразил общее мнение Лавров.
- Владимир Владимирович, только не из «Единой России», — умоляющим тоном обратился к президенту спикер нижней палаты парламента Володин.
- И не силовика, — тоже попросил Патрушев.
- Кого-то из финансистов надо, из банкиров. Может Грефа? – Спросил Лавров.
- Мелко, — покачал головой министр внутренних дел Колокольцев. – Вот мы недавно злодея приняли, 17 душ разом загубил. Может его?
- Кто такой? – Спросил Чайка.
Колокольцев принялся копаться в бумагах.
- Вот видите, Владимир Александрович, даже вы фамилию не помните, а жертва должна быть известна каждому россиянину, – покачал головой президент.
- Собчак! – Матвиенко даже захлопала в ладоши.
- А её за что? Ну, может не любят, но злодейств ведь не совершала, – тихо возразил президент.
- Она на госслужбе ни дня не служила, — зачем-то добавил Бортников. После его слов в комнате повисла неловкая пауза.
- Значит так, товарищи. Хватит уже отсебятины и субъективизма. Мы современные, образованные люди, к вопросу будем подходить по-научному. Вот мне ребята из управления внутренней политики данные социологических исследований подготовили. Опираясь на данные, так сказать, науки, можно однозначно сказать – кандидатура одна, — президент сделал паузу. Конечно, это Анатолий Борисович.
В комнате немедленно случилось радостное оживление.
- Я сам хотел предложить, но как-то… Того… — Шойгу покрутил рукой в воздухе. – Хороший выбор, Владимир Владимирович!
- Хочу, чтобы вы меня поняли правильно и впредь никогда про мой выбор не говорили. По данным социологических исследований Чубайс лидирует с огромным отрывом. Причем данные дали семь социологических служб – и наши, и не наши, и совсем не наши. И у всех данные сошлись. – Путин хлопнул ладонью по столу.
- Конечно Чубайс, — Сказал Лавров.
- Однозначно Чубайс, — энергично закивал головой Бортников.
- Только Чубайс, — согласился Патрушев.
Остальные голоса слились в дружный хор, собравшиеся были единодушны.
Затем также быстро все согласились, что самым приемлемым способом казни будет расстрел.
- Это по-нашему, хорошо согласуется с русскими культурными традициями. – Прокомментировал Патрушев.
- С советскими, — тихо поправил его патриарх.
- Не ссорьтесь, коллеги. Расстрел, как мне объяснили специалисты во время предварительных консультаций, более форматен для телевизионной трансляции.
- А мы и транслировать это будем? — Удивился Колокольцев.
- Во всех посланиях обязательным было условие публичности. Чтобы свершилось принародно. Телевидение даёт нам такую возможность.

Окончание следует...