Еще во время своего первого приезда в Персию Грибоедов обратил на себя внимание маздеистов; он был человеком, исключительно одаренным в духовной области, и должен был во что бы то ни стало пойти этим путем. У себя на родине он уже принадлежал к духовному братству, но у вас люди редко доходят до «Конечной цели» в своих исканиях. Грибоедов был одним из тех людей, для которых связанность внешними обстоятельствами не может явиться препятствием. Он легко бы нашел в себе силу порвать со всем, если бы не одно особое обстоятельство. Грибоедов был связан внутренне он хотел писать, хотел выразить то, что ему никак не удавалось. Блестяще образованный, умный и тонкий человек, он не был по-настоящему одарен в той области, в которой ему этого более всего хотелось.
Но у нас есть свои особые способы: при помощи некоторых средств можно на время вызвать в человеке искусственную гениальность. Только одного нельзя сделать – удержать это состояние навсегда. Грибоедов дал согласие на такой опыт – и видел во сне план своей будущей комедии, которая стала потом знаменитой в России. Но, написав ее, он окончательно исчерпал себя как писатель и больше не мог написать ничего такого же замечательного. Несколько лет еще он колебался, но, наконец, понял свой путь. Даже любовь к жене больше его не удерживала. Он порвал цепи и под другим именем долго еще жил в нашей среде, никем не тревожимый, никем не узнанный.
В Персии, как вы знаете, легко осуществляются такие вещи, как подмена трупа. О мятеже знали заранее, и все было подготовлено. Изрубленное и нарочно изуродованное тело опознали потом по искалеченной руке – но дальше эта история для вас не имеет уже интереса».