Аккордеон – предмет немаленький, в вещмешок не спрячешь. Тем более, такого красавца! Многие обращали внимание, интересовались, предлагали обменять или купить, но слышали в ответ непреклонное «нет». Обратил внимание на солдата с трофеем и офицер-особист, ехавший в том же эшелоне. В отличии от родственника, он был хорошим аккордеонистом, знал толк в инструментах и сразу понял, какое богатство везет сельский парень. Несколько раз подкатывал с просьбой продать «Вельтмейстер»:
- Зачем он тебе, ты ведь играть не умеешь?
И каждый раз получал отказ. То ли предложенные деньги на самом деле были небольшими, то ли действительно взыграли в хлопце жадность и упрямство, но совершил он первую серьезную ошибку: наотрез отказался уступать инструмент. В конце концов офицер выматерился, отстал и временно пропал из виду. Но через какое-то время появился с запечатанным пакетом.
- Слушая, ты ведь через Москву едешь?
- Да.
- Не в службу, а в дружбу, завези пакет в Ярославль.
- Как в Ярославль?! Мне ведь совсем в другую сторону!
- Ну выручи, а? Важный пакет, можно сказать государственное дело, очень передать нужно, а у меня никак не получается. А я тебе нужные бумаги напишу, что бы проблем по дороге не было.
Все же то, что просит (а не приказывает) человек гораздо старше по возрасту и званию, сыграло свою роль. Родственник согласился. И вместо того, что бы двинуть из Москвы на юг, на рiдну Україну, он отправился в противоположную сторону.
Как объяснили ему потом знающие и опытные люди, это была вторая серьезная ошибка. Формально он был уже демобилизован, все воинские документы были в полном порядке, перед законом он был чист. С особистом, конечно, спорить было не нужно. А нужно было сразу же, на станции, порвать и выбросить в ближайшую урну этот пакет и ехать спокойно домой. Но не мог родственник ослушаться старшего, не так был воспитан. И доставил злосчастный пакет в Ярославль, и принес «куда надо». «Где надо» пакет вскрыли, недобро поухмылялись, вложили бумаги из пакета в новый пакет, что-то дописали, вновь вручили родственнику и попросили довести до Вологды. Что ж, до Вологды, так до Вологды. Повез.
Явился в Вологде «куда надо», вручил пакет. Вскрыли «где надо», почитали, посмеялись... Попросили в соседнюю комнату пройти. Вот тут «ужасный ужас» и начался. Били долго, со знанием дела. Через какое-то время не выдержал, во всем сознался, и все, что требовалось, подписал. И про измену Родине, и про сотрудничество с врагом, и еще про что-то...
Сволочью оказался особист. По глупости своей и простоте рассказал ему в поезде родственник нехитрую историю своей короткой жизни. А тот, озлобленный отказом, изложил все это на бумаге, но под определенным углом (понятно под каким) и со своими комментариями. Суд был быстрым, приговор – 10 лет.
Коноша, Котлас, Сосногорск, Печора… Все дальше и дальше на север забирался родственник, но уже по этапу. Рассказывал, что зеков очень веселила его история. Действительно, лоха, который сам на себя принес в «органы» донос и сам себя отконвоировал встретишь нечасто. В конце концов, оказался он в Воркуте. Работал в шахте, сначала как заключенный, потом, после освобождения и реабилитации, как вольнонаемный. Через некоторое время завел семью. До своего села добрался только в самом конце 50-х, приехав в трудовой, честно заработанный отпуск.
Окончательно в родного село он вернулся в 70-е. А умер уже в середине 90-х. Успел, кстати, получить от немцев компенсацию в сколько-то там тысяч марок за подневольный труд. Вот такая история.