Итак, если кратко – фактологически статья совершенно правильная – кооперативный план включал в себя и потребительскую кооперацию и, главное производственную, и не только самую массовую — сельскохозяйственную, но и производственную, промысловую – кооперирование кустарей. НЭП включал в себя преобразование всех пяти укладов, и эти уклады находились в стране в процессе длительного и постепенного развития. Были различные артели, они заполняли ниши экономики, неохваченные крупной промышленностью, работа в артелях промысловых занимала большой процент трудящихся, а вместе с колхозами – даже очень большой процент. В военное время они особенно вливались в производственную жизнь – я помню, что автомат ППШ, который я в 42 году на уроках военного дела разбирал-собирал – был сделан московской артелью «Металлоремонт». Мама моя работала надомницей в артели – на стареньком бабушкином «Зингере» шила шинели, солдатские подштанники и детские игрушки. Были промкомбинаты, были заготовители: метелки для дворников в городах – от них, грибоварни в сезон – от них, чистильщики обуви, холодные сапожники на улице, металлоремонт – ключи, ателье индпошива и т.п. – кооперация присутствовала в городах и сёлах. Краснов в фактах ошибается только в одном – Никита прикрыл промкооперацию не в 56-м году, а в 1960-м, с образованием министерства местной промышленности.
Но вот в классовой оценке он ошибается коренным образом, называя эту кооперацию – «предпринимательством». Частное предпринимательство законом действительно допускалось. Были некооперированные кустари. Зубные врачи, машинистки, валяльщики катанок – мягких валенок, портнихи, часовщики. В отличие от буржуазии эти мелкобуржуазные трудящиеся – не подавлялись, они имели дело с фининспектором, состояли у него на учете, если не уклонялись от налогообложения, а такое тоже было не редкость. И «финн», как их называли, один на весь район вполне управлялся с этим сектором экономики.
Вот это ещё можно было назвать предпринимательством. Но артельное производство, артельная собственность – это уже не частное предпринимательство, это уже социалистическая, коллективная собственность, хотя и не высшего порядка, как государственная. Она уже, в условиях советского строя, под диктатурой пролетариата – испытывала воздействие, предотвращающее её естественное разложение в сторону возрождения буржуазной частной собственности и капитализма. Как в колхозах были парторганизации, так и в промысловых артелях, даже если это Палех, Федоскино, или Кубачи – артель дагестанских кузнецов по серебру – было политическое влияние рабочего класса и влияние государства рабочих. В войну у них были плановые задания, они получали рабочие карточки, им шёл производственный стаж, были свои профсоюзные организации, свои дома отдыха, была централизация промкооперации.
Краснов упоминает о работе Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР». Действительно, о кооперации там говорится, причём, говорится как о социалистическом производстве низшего типа, но говорится и о необходимости бережно выполнять задачу ее преобразования в социалистическое производство высшего порядка — полностью включенного в систему общественного производства, управляемого общественным предвидением, то есть в систему планирования и снабжения. Т.е. Сталин понимал сам и указывал другим советским людям, что артель – не на всё время социализма, что она по мере продвижения к социализму будет преобразовываться в форму, более соответствующую социализму.
То, что было оправдано законом военного времени – государственное вмешательство в дела промкооперации (как, впрочем и колхозов), в мирное время требовало бережного отношения к процессу преобразования этого производства, и Сталин, действительно, предупреждал от поспешности и волюнтаризма – нельзя, говорил он, экспроприировать кооперативную собственность, трудовую собственность, чтобы поднять ее на уровень общенародной. Почему? До потому что союз рабочего класса и крестьянства будет порушен тогда, а кооперативный план для того и принимался, чтобы сделать процесс построения социализма в крестьянской стране реальным.
Что еще отмечу, так это то, что в промкооперации не все было так благостно, как изображает Краснов – честный труд, отсутствие коррупции и т.д. Как раз наследие нэпманское гнездилось там, коррупция, мошенничество сотрясали не промышленность, а потребкооперацию, и в меньшей степени – промысловую. Та сцена из «Золотого телёнка», когда в поисках комбинатора фин. инспекция приходит в артель с бочками, где циркулировала водопроводная вода, и описание вообще артелей с нахально кооперативными названиями – это реалии тридцатых, и не только тридцатых годов. Ильф и Петров работали в отделе писем газеты «Гудок», и такие картины взяты ими не с потолка. Возможность перерождения и вообще маскировка мошенничества декорумом промысловой артели реализовывалась не так уж редко. Да и разрешение при Никите колхозам заниматься промыслами для загрузки рабочих рук в зимнее время — как магнитом приманило в колхозы махинаторов, чтобы под маркой артелей, с печатями колхозов, заниматься действительно извлечением наживы вопреки интересам общества
Так что оговорки к статье Краснова должны быть сделаны – в таком виде, без оговорок – она вольно или невольно искажает сталинскую политику, замазывает направленность процесса развития кооперации и классовых отношений, включая производственные.